Наблюдая за очередным холиваром в Стругацкой теме, невольно задумался: странная это вещь – популярность писателя.
Пятьдесят лет назад два совсем молодых человека начали писать книги. И написано было не то, чтобы много, и вниманием прессы обласканы они не были, но известность на 1/6 части суши получили неимоверную. Не скажу, что любовь всенародную, но известность – несомненно. Помнят их до сих пор, и будут помнить долго, как бы некоторых это не бесило.
«Есть множество авторов, которых незаслуженно забыли, но нет ни одного, кого бы незаслуженно помнили»
Сразу вспомнился Булгаков, в советские времена тоже не особо распиаренный, рядовым читателям тогда почти не известный – только особо «продвинутым», да специалистам. А, поди ж ты! По последним опросам основная масса россиян признала «Мастера и Маргариту» лучшей русской книгой прошлого столетия.
И в связи с этим перед мысленным взором сами собой всплыли некогда прочитанные строчки, благодаря которым я, собственно, узнал о существовании самого Михаила Афанасьевича и его главного романа:
«…"Мастера и Маргариту" я в очередной раз прочитал, а после такой книги мне никакой другой читать но хочется. Вот тут, в предисловии, Булгакова называют "известным" -- а почему не великим? <…> Может, Бублик на выпускном экзамене скажет, что Булгаков был гениальным, а учитель не моргнет глазом?..»
Для первой половины 80-х годов прошлого века – чудесная проницательность автора…
Была у меня в отрочестве такая привычка – зайду в книжный, поброжу между полками, почитаю аннотации, да и куплю из заинтересовавшего что-нибудь недорогое, копеек за тридцать-пятьдесят. Многого из приобретённого таким образом и не упомню, от некоторых вещей остались только какие-то обрывки содержания, но небольшого формата коричневый томик с романом Владимира Санина «Большой пожар» перечитывался в своё время неоднократно, и потому память о нём сохранилась до сих пор.
Вот сейчас открыл интернет-страничку, начал читать и испытал не только радость узнавания. Ведь часто как бывает? Те произведения, что в детстве и юности восхищали, по прошествии лет кажутся скучными и неинтересными. Нет, «Большой пожар» не такой. Чтение захватывает сразу и не отпускает до последних страниц.
Если для кого-то это будет рекомендацией, то по глубине проникновения автора в тему, по уровню специальных знаний, пониманию специфики профессии и острому динамичному сюжету повествования «Большой пожар» лично мне напоминает лучшую из книг Артура Хейли – «Аэропорт». Но в сравнении с ним, несомненным плюсом у Санина является то, что я необыкновенно ценю – отличный юмор в диалогах и многочисленных бытовых сценках, явно взятых из реальной жизни. Благодаря этому язык повествования – сухой и лаконичный – лишь подчёркивает остроту и динамизм сюжета, основанного на реальных драматических событиях, но не превращает повествование в канцелярит сухого отчёта о них.
Книга до сих пор выглядит живой.
Этот роман для меня стоит в одном ряду с такими ныне малоизвестными, или вовсе незаслуженно забытыми, но прекрасными представителями реализма в советской литературе, как «Буря» Всеволода Воеводина и Евгения Рысс, «Два капитана» Каверина и «Территория» Куваева.
Но есть у этой книги ещё один, нюанс, который не даёт забыть о ней по прошествии лет. Выше я рассказывал об удивительном прозрении автора относительно судьбы произведения М.Булгакова. А вот ещё:
"Мы, пожарные, давно усвоили, что никто не станет нами восхищаться, как космонавтами или ребятами, что поднялись на Эверест; знаем, что никто, буквально никто из нас, даже легендарные ленинградские пожарные в блокаду, не получил за тушение пожаров Золотой Звезды; привыкли к тому, что нас куда чаще ругают и проклинают, чем хвалят и награждают…
<…>
-- Хочешь, я тебе интересную цифру подкину? Нет, не подкину, а то ты совсем разбушуешься... Ладно, так и быть, пиши: звания Героя Социалистического Труда удостоены восемь почтальонов -- и ни одного пожарного…"[1]
Давно известно, какие фокусы порой выбрасывает человеческая память. По всем признакам выходит, и я был стопроцентно уверен, что впервые прочитал «Большой пожар» ещё в школе, то есть не позднее 85-го года. А в выходных данных указано: издательство «Молодая гвардия», 1986.
Но, как бы то ни было, наверняка это было лето. Значит рукопись уже была готова, прошла правку в редакции и находилась в типографии, когда в ночь с 25 на 26 апреля 1986 года пожарные расчёты небольшого украинского городка самоубийственно-героически бросились тушить пожар на четвертом энергоблоке Чернобыльской атомной станции. Сбылось ещё одно предсказание Владимира Санина – через пять месяцев сразу троим пожарникам было присвоено звание Героя Советского союза. И только одному Телятникову – не посмертно…
Прошло почти три десятилетия. Жизнь внесла свои решительные коррективы в восприятие многого из прочитанного мной. Советский союз исчез с карты планеты. Современный правопреемник Главного управления пожарной охраны МВД СССР – нынешнее ведомство Сергея Кужугетовича — от информационного вакуума отнюдь не страдает. Званий Героя для них больше не жалеют, да и Сам золотую звёздочку на груди постоянно носит – и в форме, и в цивильном. Вот, только безоговорочно в повальные мужество и героизм, верность идеалам добра и справедливости этих людей ныне уже не шибко верится. Сам я с некоторыми пожарниками знаком лично и не понаслышке знаю – как и везде, разные люди среди них были и тогда, и попадаются теперь.
Но вне зависимости от всего этого, с момента прочтения «Большого пожара» и по сей день я, вслед за автором романа, всегда мысленно говорю: «Удачи вам, ребята!» – когда вижу красные пожарные машины, несущиеся по городу под истошный вой сирен. И только при виде их синих мигалок, да ещё, пожалуй, неотложек, я не испытываю ныне негативных эмоций.
облако тэгов
